Свеча памяти: вечер самого долгого дня

Есть высшая логика в том, что за Днём Победы, сорок с небольшим дней спустя, следует другая, тихая дата – День памяти и скорби. Там же, на Сиреневом бульваре, где в праздничный вечер 9 мая веселились горожане и гремел салют, 22 июня в 22:00 шла почти беззвучная процессия людей со свечами в руках.

Без лозунгов и флагов они сложили огоньки у фонтана и встали в полукруг на минуту молчания. А потом были стихи и тихие слова, о том, как важно помнить прошлое и учиться у него… Состоялась ежегодная акция «Свеча памяти».

«Впервые «Свеча памяти» прошла в Троицке пять лет назад, – рассказал председатель троицкой молодёжной палаты Алексей Макеев. – Тогда её провело городское движение «Кто, если не мы?», в этом году – Молодёжный совет Троицка. Ребята сами разработали сценарий, несколько раз тщательно отрепетировали его. Помогла и ДШИ им. Глинки, Троицкий центр культуры и творчества и городская администрация».

Подобные мероприятия проводятся 22 июня по всей стране, как правило – рано утром, в те самые роковые 4 часа. «Этой ночью наши ребята принимали участие и в общероссийской акции у Вечного огня у стен Кремля, – добавил Макеев. – А в Троицке решили провести шествие вечером, чтобы смогло участвовать больше людей».

Работа памяти

На площадке у ДШИ им. Глинки, стартовой точке акции, собрались десятки троичан от мала до велика. В начале небольшая художественная программа. Детские пары вышли и закружились в вальсе, но танец их был недолог – музыку перебил вой сирен и рёв моторов, а ребята застыли, всматриваясь в темнеющее небо.

С речью выступил экс-мэр нашего города Виктор Сиднев. «Я сейчас вспоминаю ветерана-троичанина… Он умер совсем недавно, звали его Дмитрий Пименович Кошелев. 22 июня 1941 года он сидел на гауптвахте за сбитый немецкий самолёт. Была команда – немцев не трогать, а он уничтожил их самолёт-разведчик. Он прошёл всю войну, был сбит, садился в тылу врага и закончил войну 15 мая 1945 года в Праге. Такие люди сегодня ещё есть рядом с нами. А есть те, про кого мы не знаем. Совсем недалеко отсюда, на реке Угре, похоронена армия генерал-лейтенанта Ефремова. Весной 1942 года она вся погибла в окружении под Вязьмой. Там лежат десятки тысяч солдат, до сих пор не похороненных. Эта работа ещё предстоит: находить погибших, устанавливать их имена по медальонам, с каждым днём это всё труднее делать»

Пока горит свеча

Пока на крыльце выступали, участники «Молодёжного совета» зажигали и подносили всем свечи. Простая плошка с парафином в оригинальном «канделябре» – одноразовом стаканчике из магазина, защита от ветра. Издалека обыденность пластмассы незаметна, и казалось, что девушки разливают по прозрачным тонким сосудам ещё тёплый свет, который надо выпить, не чокаясь.

Дослушав, пошли. В основном – молча, каждый в своих мыслях. «Смотрите, со свечами идут!» – воскликнули прохожие. Они знали о шествии и ждали его…

К концу пути часть свечей догорела и погасла; раздали новые. Огни сложили к фонтану, встали полукольцом снова, послушали стихи и тихие слова коротких речей, помолчали минуту под шум воды. Отпустили белые шарики в небо. Постояли ещё, стряхивая оцепенение, и стали потихоньку расходиться. Малыши грустно смотрели в небо за уплывающими шариками. Рядом женщины негромко запели военные песни в несколько голосов… О чём думают, кого вспоминают все они?

Дети войны

«Я сегодня шла и вспоминала, как в полтора года я с мамой и шестилетним братишкой попала под бомбёжку, – рассказала троицкая поэтесса Серафима Федоровна Алимова, только что читавшая со сцены свои стихи. – Мы ехали поездом в город Рошаль, два вагона разбомбило, а наш остался. Мне мама рассказывала: вышли на станции, ночь, куда деваться? Пошли к коменданту, нам дали комнатку, и мы там остановились. Хорошо, живы остались! А вот когда война кончилась, я уже немножко помню визуально. Мне было три года. Люди откуда-то выбегали, плакали…»

Её подруга Мария Ивановна думала и о дне сегодняшнем. «У меня отец погиб на войне… Вы знаете, я думала не только о нём, но и об украинцах. Уму непостижимо, что там происходит. Неужели нет разума у людей? Как бы собраться всему миру и объявить запрет всех конфликтов, отменить всё оружие. Холодное, огнестрельное, ядерное… Сделать это всем миром, всей Землей!»

Таисия Алексеевна не спешит добавлять, погружается в мысли: «Вы знаете, у меня так всё перехватило, такое волнение, я настолько в горести и скорби, что даже подобрать слов не могу. Война коснулась каждой семьи, каждого человека… Я шла со слезами на глазах. Перебирала в памяти – как мы жили в войну и после неё, через что прошли…»

«Все мы – дети войны, – продолжает Мария Ивановна. – И самое непостижимое и страшное: когда она кончилась, мы не знали, как жить в другом мире. Мы не видели этого мира ещё, и всё для нас начиналось с нуля. Не приведи Господь, чтобы эта трагедия повторилась. Такие шествия – это память, погружение в состояние… Мы лечим свои души, а как нам сделать, чтобы не страдали другие? Почему мы бессильны?»

…Кто, как не ветераны, не ровесники и дети Великой Отечественной, знает, что любая война – это безумие. День памяти и скорби – как раз об этом.

Владимир МИЛОВИДОВ,

фото Александры ТОЩЕВИКОВОЙ