ВЕЩАНИЕ ON-LINE
Любовь к машинам
За 67 лет Верещагин словно прожил не одну жизнь, а несколько. Родился в Херсоне, после революции семья жила в Одессе. Мать умерла, отец женился снова и оставил детей на попечение бабушки. Однажды вооружённые бандиты ворвались через окно в дом и, приставив к ребёнку пистолет, потребовали отдать всё, что есть. В глазах отпечаталась картина: банки с вареньем летят на пол. С тех пор он ничего не ставил на подоконник.
Дальше школа с химическим уклоном, домашняя лаборатория, опыты и взрывы. «Я почувствовал любовь к механике, к машинам, их устройству, особенно судовым паровым машинам», — писал Леонид в 14 лет. Он поступил в Одесский университет, но ушёл после второго курса — нужно было работать. Занимался самостоятельно, устроился лаборантом в Харькове, ночевал на рабочем столе, поступил, без высшего, в аспирантуру. Была осень 1930-го. В новом Физико-техническом институте был невероятный состав: Иоффе, Лейпунский, Капица, Ландау… Юноша получил и практический опыт, поработав на турбинно-генераторном заводе.
До и после войны
Летом 1937-го Верещагин, заядлый альпинист, в горах Кавказа попал с группой под лавину. Чуть не погиб, пять часов шёл по снегу и дотащил товарища, в палатке думал о работах — фазовых переходах под высоким давлением. А осенью до УФТИ докатились сталинские репрессии. Тем, кого не расстреляли и не сослали, оставалось только уйти в работу. «Верещагин состоялся как инженер-конструктор в уникальной области», — таков был отзыв на его кандидатскую. В 1939-м он с лабораторией переезжает в Москву по приглашению патриарха науки, директора Института органической химии Николая Зелинского.
Война поставила перед учёными новые задачи: упрочнение артиллерийских стволов, обезвреживание зарядов, новые взрывчатые вещества. ИОХ был эвакуирован в Казань, Лаборатория сверхвысоких давлений осталась в Москве. Верещагин обследовал стволы зениток в блокадном Ленинграде, за что получил орден Красной Звезды. Война закончилась, и он синтезировал тефлон, измерял сжимаемость плутония, резал камни струёй жидкости, а за создание гидравлической установки сверхвысокого давления получил Гос-премию III степени…
Алмазный всадник
В апреле 1953-го Арцимович и Зелинский ходатайствовали в Совмин об организации Института сверхвысоких давлений. Отделение произошло 22 октября 1954-го, а в марте 1955-го стало известно о синтезе алмазов в США. Много позже американцы сознались: в камере могли быть следы природных алмазов, т.е. их приоритет не доказан. А тогда нужно было срочно догонять. Много лет этой задачей занимался Институт кристаллографии. Предлагали разделить работы: пусть Верещагин сделает и передаст туда аппаратуру. «Это сотрудничество коня и всадника. Конём я быть не хочу. У кого высокое давление, у того и алмаз», — отвечал Леонид. Завлаб вступил в бой с академиками… и победил! 23 мая 1958-го возник ИФВД — ещё в Москве, на Ленинском проспекте. Первые кристаллы появились в 1960-м. Ключевую роль сыграла изобретённая им новая камера высокого давления — «чечевица» и метод распараллеливания, когда над задачей работали несколько коллективов сразу. Поэтому одно имя, как и точную дату, когда был синтезирован первый крохотный кристаллик, назвать трудно.
…Верещагина не стало 20 февраля 1977-го, за считанные дни до того, как Троицк назвали городом. Наукоград его помнит: тому подтверждение —два памятника и площадь имени Верещагина. А 20–31 мая в ДШИ им. Глинки пройдёт конференция, приуроченная к юбилею академика.
«Никакой генерал не возьмёт крепость, если он в это не верит, — так говорил коллегам Верещагин. — Я в жизни только и делал, что разубеждал других. Мне говорили, что никаких у меня высоких давлений не будет, и вообще это напрасная затея. Давали на получение алмазов три года, мы справились за два. Как это удалось? Просто я верил в то, что делал. Всегда».
фото из архива
Copyright © Troinform. Все права защищены.