Возвращаясь с войны

Фёдор Балабин – один из тех, кто в дни, когда эпидемия бушевала особенно люто, работал в Больнице РАН. Нет, не врачом. Выпускник МГУ, м.н.с. Центра теоретических проблем физико-химической фармакологии РАН входил в группу исследователей-волонтёров, изучающих влияние коронавируса на сворачиваемость крови. О его коллеге Анастасии Горшковой в «ГР» был материал два номера назад.

Прямое действие

Фёдор приехал в Троицк 20 ап-реля по приглашению своего научного руководителя. Решение принял легко. «Я сам офицер запаса, как бывает на войне, представляю. Некоторые параллели действительно прослеживались, –
рассуждает Фёдор. – Но суть в том, что работаю я в российской науке, и, хоть мне всего 26, всегда хотелось какого-то прямого действия, чтобы знаниями и навыками я бы помог кому-то не в далёкой перспективе, а прямо сейчас».

«Первые пациенты поступили 22 апреля, к этому времени в больнице уже всё было готово к встрече, – вспоминает он. – Сначала мы были как студенты перед сложным экзаменом или как дети, которые ждут подарка за минуты до Нового года. Одновременно интересно и страшно. Кажется, у всех в больнице было так. К тому же приготовления шли до последнего, спешно что-то достраивали, готовили, бегали с вытаращенными глазами. А потом началась работа. Первые три недели было очень тяжело: шёл большой поток пациентов, нас, учёных-волонтёров, сперва было только двое, а хотелось захватить максимум пациентов. Работали иногда по 14–16
часов и всё равно не успевали».

Вскоре волонтёров стало трое, потом прибыли ещё четыре
помощницы – Ася, Аня, Ира и Настя, – и добровольцы смогли уст-роить круглосуточное дежурство.

Успеть за два часа

Биофизики исследовали образцы крови больных: работа под силу и старшекласснику. «Мы как биороботы приходили в «красную зону», делали анализы, потом выходили, чтобы занести полученные данные в базы, – продолжает волонтёр. – Нам очень повезло оказаться именно в Троицке, здесь был небольшой поток пациентов, а больница содействовала на всех уровнях: от администрации, которая открыла нам широчайший доступ к разным данным, до сотрудников лаборатории, с которыми мы отлично сработались». Главная сложность – работа в костюме индивидуальной защиты: жарко, глаза заливает пот, одежда-«скафандр» сковывает движения. А кровь – капризный биоматериал, не хранится долго и портится при транспортировке. Надо, чтобы от забора крови до начала работы с ней прошло менее двух часов.

В проекте участвовало 11 боль-
ниц Москвы и около 1500 пациентов. Выяснилось, что у подавляющего большинства со среднетяжёлой, тяжёлой и критической формами заболевания – повышенная свёртываемость крови. «На это исследование ушло меньше трёх месяцев, – говорит Фёдор. – При помощи нашего метода тромбодинамики, который очень внятно и физиологично показывает состояние пациента, и других классических методов анализа свёртываемости мы смогли доказать, что методика лече-
ния – когда всем пациентам давали небольшую дозу антикоагулянта-гепарина, разжижающего кровь, – верная».

Не закрывать глаза

Изучая влияние вируса на кровь, Фёдор сделал свои выводы. «С одной стороны, это заболевание опасное, как чума, язва или оспа, – считает он. – Но смертность не очень высока, научились худо-бедно бороться. С другой стороны, для людей пред- и пенсионного возраста вирус очень опасен. Важно создать все условия, чтобы меньше волноваться за их здоровье. Объяснить им, как вести себя при пандемии, при малейших подозрениях обращаться к врачу, пользоваться средствами ранней диагностики, чтобы помощь пришла как можно быстрее. Хотя я знаю случай, когда после реанимации полностью восстановился пациент с 60% поражения лёгких».

Трагические исходы тоже были. «Женщина лет 40, 95% поражения лёгких. Успели только забрать кровь на анализ, через час больной не стало… – рассказывает Балабин. – Было тяжело, особенно первое время. Мы же не врачи, а химики, биофизики. Но потом и у нас немного притупилось
восприятие…»

Фёдор проработал в Троицке с 20 апреля до 19 июня. Сейчас только-только вернулся к привычной жизни, работает над диссертацией, но хочет вернуться к исследованиям, связанным с коронавирусом. Они ему до сих пор интересны.

«Спасибо за этот разговор! – неожиданно добавляет биофизик. – У тех, кто возвращается с войны, есть ещё одна сложность: они чувствуют себя ненужными… Вижу, люди стараются забыть о коронавирусе, как о страшном сне, избегают даже мыслей о нём, будто если не говорить, всё как-нибудь само пройдёт. Это понятная позиция, но мне она не близка».

Светлана МИХАЙЛОВА,

фото из архива