По следам Феникса

Что можно было сделать за время самоизоляции? Например, написать книгу. Так сделал троицкий учёный и журналист, сотрудник Института ядерных исследований и главный редактор газеты «ТрВ-Наука» Борис Штерн. «Феникс сапиенс» – уже четвёртое по счёту его творение, не считая научных публикаций.

Самая первая из книг, «Прорыв за край мира», была на научную тему – в популярной форме Штерн излагал теорию ранней Вселенной и историю её создания, чередуя со сценками из жизни воображаемых жителей Европы, спутника Юпитера, открывавших свойства своего скрытого подо льдом мира. Следующая, «Ковчег 47 Либра» – эпос о заселении человечеством далёкой звёздной системы, выдержанный в жанре «сверхтвёрдой научной фантастики» (в ней не допускаются противоречия с законами физики). Третья книга, «Ледяная скорлупа», стала развитием сюжетной линии европиан из первой, а вот дальше…

«Думал, не напишу ничего больше, идей не было, – рассказывает Борис Штерн. – А потом появилась мысль: представим, что была цивилизация, она рухнула, потомки о ней ничего не знают, но пытаются её исследовать и описать». От идеи до начала работы прошёл год, ещё год – написание, которое заметно ускорил карантин. Помогали консультанты по антропологии, гляциологии и ботанике – нужно было, например, проверить гипотезу о том, что после глобального потепления следует новый ледниковый период. Основной же триггер постигшей человечество катастрофы относится скорее к компетенции ИЗМИРАНа, но не будем раскрывать интригу потенциальным читателям… Главное – не повод, а причины. «Сейчас видны две тревожные тенденции, – говорит Штерн. – Одна – пассионарность, появление агрессивных идеологий. Когда писал «Ковчег», я больше опасался их. Другая – успокоившаяся цивилизация, гомеостаз. Когда человечество перестаёт развиваться, оно становится уязвимым». В XXIII веке летают те же самолёты, по дорогам едут те же автомобили, только на автопилоте, и эта неизменность продиктована самой природой: лучше не сделаешь. Заканчивается прогресс в микроэлектронике, развиваются биология, медицина, ИИ, однако потолок есть и там. «Но человек может развиваться внутренне, познавать мир, осваивать космос, а если человек теряет к этому интерес – всё, гомеостаз и большой крах». Или «охряст», как его называет Штерн словечком из лексикона европиан.

Есть в книге и другие «пасхалки», например, ведущие пост-апокалиптического «Радио Нью-Йорка» носят чуть изменённые фамилии коллег-астрофизиков Штерна. Те, кто читал «Ковчег», встрепенутся при появлении дружелюбных псов – жаль, на этот раз самых обычных, не раз появляется и характерный для автора образ перевала. «В горы я ходил, это мои впечатления, – говорит он. – Поднимаешься, и – ух! В любом деле есть перевал, это метафора нового этапа…» И каждая из историй героев основана на путешествии –
не Одиссее как возвращении домой, а поиске новой земли, уходе из привычного мира. Историй этих три, а вот персонажи, которые сплавляются мимо развалин Асуанской плотины, раскапывают из-подо льда Петербург, осваивают технологии неолита – словно те же самые, разделённые тысячелетиями. Читатели успели заметить схожесть приёма с книгой «Облачный атлас» Дэвида Митчелла, но Борис Штерн пришёл к этой идее самостоятельно: «Написал первую часть, сел за вторую, и как-то само вышло – ну, что я буду новых героев изобретать?» Его любимые фантасты – другие: Станислав Лем, Курт Воннегут, братья Стругацкие, Рэй Брэдбери. Повлиял и Артур Кларк с «Космической одиссеей – 2001». С Кларком Штерна роднит и неспешное развёртывание сюжета – в физике его назвали бы ламинарным. Герои не ссорятся, не сомневаются, не предают друг друга, а поступательно идут к целям. «Зачем мне внутренние конфликты, если драматизма достаточно во внешних ситуациях? – объясняет автор. –
Все эти антагонисты и протагонисты – глупости. В жизни мы живём в достаточно ламинарном кругу, сталкиваемся, как правило, с внешними конфликтами. А придумывание злодеев – скорее от бедности, от недостатка
фантазии».

В книге человечество, как птица Феникс, сгорает, чтобы возродиться. А сможет ли оно избежать краха в реальности? «Думаю, что сможет, – говорит Штерн. – Прогнозировать тяжело, книга – не прогноз, а предупреждение.
Я изобразил один из тупиков, о которых стоит задуматься».

«Феникс сапиенс» опубликован в цифре на trv-science.ru/phoenix (за 12 дней – 1 200 скачиваний), открыт краудфандинг на печатное издание. А следующая книга будет научно-популярной – это совместная работа Валерия Рубакова и Бориса Штерна «Что нового во Вселенной».

Владимир МИЛОВИДОВ,

фото Александра КОРНЕЕВА