Путь к Солнцу

Когда вы едете по Калужскому шоссе вдоль Троицка, вас встречают две башни, два купола обсерватории ИЗМИРАНа. Особенно хороши они в лучах рассветного солнца: словно шлемы рыцарей, стоящих на страже города. В науке тоже есть свои рыцари. Одним из них был Евгений Руденчик – учёный, изучавший Солнце. 

Была у него и вторая страсть – пение. Летом Евгения не стало – сердечный приступ… А во вторник, 17 ноября, в ДШИ им. Глинки Троицкий камерный хор под руководством Алексея Малого провёл вечер в память своего ведущего тенора.

У геркулесовых столбов

«Меня оплакать не спеши, ты подожди немного», – поёт Евгений Руденчик с экрана песню Александра Городницкого… Евгений родился в Ярославле, учился в Колмогоровском интернате при МГУ, где преподавал Юлий Ким. «Энтузиаст нашего ансамбля, писавший хорошие сочинения, разносторонний умница», – писал про него Ким. В декабре 1967-го Евгений играл в школьном мюзикле: «Трое удалых вундеркиндов попадают в антимир, где всё наоборот: главной наукой является футбол, а преподаватели уединяются в горах, предаваясь сольному пению».

Выпускник физфака МГУ Руденчик тоже оказался в горах: в селе Горнотаёжное, что в Приморском крае, в Уссурийской астрофизической лаборатории. Наблюдения за Солнцем разбудили в нём мощного теоретика… «Солнце –
гигантская лаборатория Природы, – говорил позднее Руденчик. – До сих пор мы понимаем в ней очень немногое…»

Дальневосточные физики были тесно связаны с подмосковным ИЗМИРАНом. У одного из основателей Института, патриарха гелиофизики Эммануила Могилевского, писал свою кандидатскую и Руденчик. И, «отработав» распределение, в 1979 году попал в Троицк.

Ни златого одеяния  

Когда узнаёшь, сколько всего делал Руденчик, начинаешь понимать, почему его внезапный уход в Институте считают катастрофой. Это, прежде всего, «Интергелиозонд», проект, задуманный ещё в 1995 году. 10 лет спустя началась практическая реализация, космический аппарат должен был стартовать в 2020-м, а теперь это произойдёт не раньше 2024-го. «Интергелиозонд» приблизится к Солнцу на 20 млн км – примерно втрое ближе Меркурия. На аппарате будет измирановский магнитограф, он должен не выйти из строя от жара Солнца, для него требуется программное обеспечение… Все эти три задачи были на плечах Евгения Руденчика.
А помимо этого – работа магнитографа на МКС и задачи наземной измирановской обсерватории.

«На нём было замкнуто огромное количество важнейших задач. Даже, казалось бы, простые – учёт калибровки, учёт дрожания – требовали сложных расчётов и программ. Многие, увы, остались у него в голове…» – признаёт заведующий гелиофизической лабораторией Владимир Обридко.

Помещение башенного телескопа стало для Руденчика домом в самом прямом смысле. «Трудился он ночами, с вечера до утра, не уходя из здания, – вспоминает Обридко. – Часто это вызывало неудовольствие охраны, и мне как его начальнику надо было объяснять, что только так мой сотрудник и может работать…»

Долгое эхо  

Евгений Руденчик продолжал петь. Он много выступал в Доме учёных – песни Кима, Городницкого, Никитина. «Женя пел трепетным голосом, виртуозно играл на семиструнной гитаре, подбирал
каждую песню до нотки и не терпел ни малейшей фальши», – рассказывает Сергей Коневских.

«Если бы он начал заниматься в юности вокалом, это был бы второй Карел Готт, но… ИЗМИРАН потерял бы ведущего сотрудника», – говорит Ольга Хабарова, коллега Руденчика по лаборатории, физик и музыкант. Она расслышала в голосе Евгения редкий, от природы данный лирический тенор: «Если Господь дал голос, то надо его развивать! И я привела его на репетиции в Троицкий камерный хор». Было это в 2000 году. Тогда же Евгений стал петь с бывшей агитбригадой физфака МГУ в мюзикле «Архимед», отмечавшем 40-летие. Нильс Бор говорил про эту оперу: «Если ваши физики умеют так веселиться, то представляю, как они умеют работать!» Евгений Руденчик брался за любые роли. Последней стала партия Божьего отпрыска, сыгранная 30 мая 2015 года.

Ныне отпущаеши

В составе Троицкого камерного хора Руденчик 15 лет участвовал в концертах, гастролировал по миру. Последняя поездка, в Болгарию, прошла в июне. А 24 июля случилось непоправимое – второй инфаркт. Евгений завершил часть работы и собирался на поезд в Ярославль, когда ему стало плохо. Учёному было всего 62…

«Его погубила ответственность. Он не мог сказать «нет» и в буквальном смысле сгорел на работе. Нагрузка в те летние дни была невообразимая: дедлайн по работе над проектом, навалились студенты из Ярославля, он практически не спал», – говорит Ольга Хабарова. И добавляет: «Была бы возможность сделать операцию в Троицке, мы бы его спасли».

Эта рана Институтом ещё не залечена. И всё же… «Он был невероятно светлым и оптимистичным человеком. Всё негативное в жизни обтекало его, не проникало даже на миллиметр», – вспоминает Ольга. «А когда он брал гитару в руки и начинал петь, у него становились такие озорные глаза!» – добавляет Сергей Коневских.

Именно так Евгений Руденчик смотрел на зал с портрета в траурной рамке. А хор поёт «Совет превечный» Чеснокова, и лица в зале опять светлеют.

Владимир МИЛОВИДОВ,

фото Александра КОРНЕЕВА