Мой прадед – учитель и солдат

Вот уже 70 лет, как закончилась самая великая и страшная война в истории нашей Родины, унесшая миллионы жизней. Каждая семья потеряла кого-то, кто не вернулся, и все меньше остается тех, кто вернулся живым с войны и может рассказать сам о том, что пережил наш народ за эти четыре года. Нашей семье повезло – мой прадед, Бурмистров Георгий Григорьевич, прошел всю войну солдатом и оставил свои воспоминания нам, его потомкам.  Рассказывая здесь его историю, я использую цитаты из его воспоминаний.

Он родился  в 1911 году в большой крестьянской семье села Нижние Прыски Калужской области.  Окончил девятилетку с педагогическим уклоном и сразу стал работать сельским учителем. На фронт ушел добровольцем. Минер, участник  боев под Москвой и Ленинградом.

«Когда мой первый учитель Сергей Анисимович  Гаврилов стал заведующим детдомом в Калуге, он взял меня к себе воспитанником. Только я один из семерых детей нашей семьи получил среднее образование и в 1930 году стал работать учителем школы крестьянской молодежи. Я очень благодарен ему» – вспоминает Г.Г.Бурмистров.

«А войну я начал 14 октября 1941 года почти от своего дома: немцы дошли по Варшавскому шоссе до реки Нара, теперешней границы Новой Москвы, что километров в 6 от де­ревни Спас-Купля, где я работал учителем физики и математики». Дома он оставил двух сыновей, которым исполнилось два и три года, и жену Ольгу, тоже учительницу двадцати шести лет. Уходя, он сделал фото семьи, которое проносил всю войну в кармашке своей гимнастерки как талисман. А жене сказал: «Оля, сбереги сыновей, а я вернусь!»  Как ей пришлось выживать в прифронтовой зоне с двумя малышами – это отдельная история.

После краткого обучения минному делу, его назначили командиром отделения 825 батальона 37 отдельной саперной бригады Западного фронта. Разгромив гитлеровцев под Москвой, Красная Армия продолжала преследовать и отбрасывать врага на запад.

«Мы шли за отступавшими немцами  через Малоярославец и Медынь до Калуги и дальше мимо родного моего села Нижние Прыски, что рядом с Оптиной Пустынью, к Козельску и разминировали вражеские и  свои минные поля. Не имея часто никаких карт их расположения, потеряли мы многих друзей, оправдывая, к сожалению,  пословицу, что минер ошибается только один раз.

С сентября  1942 года был я уже помощником командира    взвода отдельной Гвардейской бригады минеров. В Нахабино под руководством известного разведчика полковника Старинова бригада готовилась к действиям в тылу врага.  Третий батальон был выброшен в тыл, почти никто из них не вернулся, но нам была уготована другая судьба.  В декабре 1942 года 1 и 2 батальоны были срочно переброшены  на Волховский фронт, где шли ожесточенные бои  по прорыву блокады Ленинграда – соединению Волховского и Ленинградского фронтов.

Здесь задача была уже обратной – не разминировать, а ставить мины, причем условия были гораздо опаснее. Расстояние между траншеями на передовой доходило до 250 м, были хорошо слышны голоса немцев. Работали ночью. По траншее передовой добирались до заданной позиции, выбирались через бруствер на нейтральную зону.  Наощупь, часто среди замерзших трупов, ставили мины, замирая при вспыхивании осветительных ракет, которые немцы постоянно  бросали, открывая огонь при  любом подозрительном движении.  Удивляюсь, как я выходил живым из казалось бы, безвыходных, смертельных ситуаций.

Расскажу об одном из самых опасных эпизодов. Выполнив боевое задание ночью, мы вернулись в свои землянки и узнали, что наш 2-й взвод был обнаружен, обстрелян и потерял 5 человек.  Они ставили противотанковые управляемые мины, но не смогли выполнить задачу до конца – поставили мины, но не смогли поставить взрыватели и подсоединить провода.

Я был вызван к командиру взвода: «Бурмистров, возьми 3 – 5 человек, надо  закончить эту работу сегодня. Направление танкоопасное, есть данные разведки, что  немцы готовят здесь  атаку.  Шел снежок и все покрыл белым одеялом.  «После бессонной ночи светлым днем  нужно сделать то, что 2-й взвод не смог сделать ночью – думал я. Дело почти безнадежное…»

Никто не спал, все ждали меня. Я обратился к взводу: «Ребята,  кто готов пойти со мной – встаньте!  Встали все! Я отобрал пятерых, сказал им: «Пишите своим родным прощальные письма…»  Написал сам жене и двум маленьким сынкам: »Дорогая Оля, ухожу на ответственное задание… Береги детей, пусть они будут достойными сыновьями нашей Родины! Папа.». Письма отдали командиру взвода: «Если не вернемся, пожалуйста, отошлите их».

Попросили  новые чистые халаты, так как старые были такими грязными, что на снегу казались черными. Мы понимали, что идем на верную смерть, что надежды  вернуться всем у нас нет. Ребята нас провожали, не веря, что мы останемся живыми.

Ползком, прижимаясь к земле, стали искать по проложенным проводам поставленные мины и снаряжать их взрывателями. Немцы не стреляли. Видимо, они не ожидали такой наглости днем, снизили бдительность, да и снежок продолжал сыпать, что снижало видимость – это и спасло нас. Выполнив задание и еще не веря в свое везение, мы проползли в трубе под насыпью   к своим траншеям и только тогда вздохнули свободно.  Нас встречали, как вернувшихся с того света».

И таких эпизодов было у него достаточно …

«Как-то был случай в наступлении. Только окопалась пехота, отбросив фрицев, и мы начали минировать. Вдруг из-за леса появились немецкие танки. Стреляя на ходу, они стремительно мчались по дороге к нам. Вокруг рвались снаряды. Дал команду: « Берите по две-три мины и ставьте их вразброс на дорогу и вокруг, не маскируя – некогда». Двоих рядом со мной ранило, а я уцелел. Подхватили раненых – и в окопы. Три танка подорвались, остальные развернулись и ушли.

А 5 февраля 1943 года пуля все-таки достала и меня.  При минировании в нейтральной зоне  я был ранен пулеметной пулей в левую ногу. И опять «повезло», пуля оказалась не разрывной и не задела кость.

Уже 18 марта, не долечившись, я «сбежал»  из фронтового госпиталя   в свою часть. Ребята были рады, а комиссар Дремин повел в землянку, где поздравил с приемом в партию и наградой – орденом Красная Звезда. Он был вручен мне перед  строем всей гвардейской бригады. Это самый дорогой для меня солдатский орден. И еще мне дороги две медали – за оборону Москвы и Ленинграда, ведь мне довелось защищать обе наши столицы.

Не  могу забыть и еще один эпизод, который врезался мне в память на всю жизнь. Весной, когда подтаял снег, разминируя участок, я увидел руку, торчащую из под снега. Подполз,  увидел и голову солдата. В зажатой его руке была фотография. С нее смотрела девочка лет трех. Вероятно, во время атаки солдат был тяжело ранен и, понимая, что не выживет, достал фотокарточку и смотрел на дочку. О чем думал он, что сказал ей, умирая?»

21 февраля 1945 года Г.Г.Бурмистров снова был  ранен.  Победу встретил в госпитале в Москве. 14 мая демобилизовался,

а 20 мая  Подольское РОНО назначает его учителем, потом завучем. Талантливый, энергичный человек, он много работает и одновременно заканчивает заочную учебу в МГПИ им. Ленина, прерванную войной. В 1951 году он назначается директором Краснопахорской средней школы, а с 1958 года       он     директор    вновь     создаваемой

Красносельской школы-интерната.  За 43 – летний педагогический труд  и особые заслуги в деле народного образования он был награжден знаком «Отличник народного просвещения, а в 1966 году – орденом Ленина, достойно увенчавшим его многочисленные боевые награды.

С любовью и благодарностью вспоминают Георгия Григорьевича воспитанники: «Он был наш отец»,  и педагоги: «Для нас он учитель учителей.  Он научил нас любить интернатских учеников, как своих родных детей».

Размышляя о своей судьбе, он говорил: «Я счастлив, что  вокруг школ, где я работал, цветут фруктовые сады, шумят березовые и липовые аллеи, а главное –  достойно работают воспитанные нами питомцы.»

«Жизнь – это бесценный дар мне. Я остался жив на войне, и должен прожить жизнь как бы и за всех погибших там моих молодых друзей. У меня хорошая жена, сыновья, невестки  и радуют сердце внуки и правнуки». Он прожил 90 лет. На здании Красносельской школы-интерната установлена мемориальная доска, на ней портрет и надпись:

Его сыновья достойны его памяти – старший Артур Георгиевич, доктор наук, профессор, автор многих научных работ, изобретений и учебников. Младший, Юрий Георгиевич, капитан дальнего плавания, четырежды ходил капитаном в Антарктику на научных судах «Профессор Сомов» и «Профессор Визе». Трое внуков и мы, четверо его правнуков, чтим его память  и гордимся своим прадедом.

Гусев Александр, г.Троицк